Как пермячка предпочла Сорбонне родную деревню, или «Трогонтериевый слон и все, все, все»
Коренная пермячка Ирина Чернега уехала из Москвы, чтобы жить на природе в родном селе. А заодно решила создать в своем районе новое место притяжения для активных подростков и туристов.
Не дауншифтинг, а возвращение к истокам
Чернега приехала на землю, где жили её предки, из Москвы. Она прожила в столице 18 лет, получила диплом магистра в Российском государственном университете им. Губкина, защитила диплом магистра Французского института нефти, выучила французский в Сорбонне, по возвращении в Москву работала в одной из ведущих отраслевых компаний главным специалистом отдела подсчёта запасов. Но когда компания стала переводить сотрудников в новый офис в Дубае, Ирина Чернега решила, что с неё хватит. И занялась своим собственным проектом — возвращением к родовым истокам.«У меня стало появляться ощущение, что в мегаполисе мне не хватает кислорода, стал возникать конфликт между моей московской действительностью и внутренним ощущением, появилась потребность быть ближе к природе, а столичные парки не давали необходимой подпитки, — рассказывает Ирина, не скрывая улыбки, так как понимает, насколько странным выглядит желание уехать из Москвы, покинуть высокооплачиваемое место работы и скрыться в деревне, пока коллеги переезжают в Дубай. — Я понимала, что логичнее стремиться в Москву, но мой внутренний голос звал меня, урожденную горожанку, в деревню».
Переехав в родовое село, горожанка не считает себя дауншифтером. «Я приехала не потому, что дауншифтинг стал модным трендом. И не хочу выделять себя в отдельную касту оригинальных людей. Я считаю себя жительницей села Острожка, а не дауншифтером из Москвы», — поделилась Ирина.
Поля и лес, а не бетонная стена соседнего дома
Самым сложным в адаптации к сельской жизни бывшей горожанки оказался сельский быт. «В городе ты живешь в многоквартирном доме и просто оплачиваешь счета за коммунальные услуги. А в селе дом и двор находятся под твоей личной ответственностью. Нужно понимать, как работает коммунальное хозяйство, и знать, что делать, чтобы не замерзала вода зимой и исправно работал котел. Приходится самой вывозить мусор на свалку, разгребать проезд к дому от снега и заводить кошку, чтобы мыши не съелиСельские бытовые трудности для Ирины компенсируются красотой природы. «Я вижу в окне поля и лес, а не бетонную стену соседнего дома с кусочком неба. Прекрасная природа в Острожке дарит чувство умиротворения», — делится она и тут же добавляет, что погулять по сельским просторам ей удается редко. Московский стиль жизни в постоянном цейтноте настиг ее и в Острожке.
300 рублей — на нужды села
Сначала сельчане называли проект ерундой и предлагали озаботиться насущными проблемами. «Я никого не призывала бросать сельское хозяйство и выкапывать слонов из земли, но считала, что новое направление развития территории поможет привлечь внимание к нашему району. А когда удастся заинтересовать районные и краевые власти в развитии нашего села, тогда и бытовые проблемы будет решить легче», — объяснила Чернега.
Раз, два, три — и проект готов
Проект «Трогонтериевый слон и все, все, все» начался в 2016 году, как говорит Ирина, «на счет раз-два-три».Раз — на палеонтологической выставке в Музее пермских древностей в Перми Ирина увидела фрагменты костей трогонтериевого слона. Надписи на дисплеях сообщали, что скелет найден в селе Казанка, а это всего 15 км от села Острожка.
«В соседнем селе велись палеонтологические раскопки, но местные жители мало что знали об этом, информация о раскопках была на уровне «где-то копают». Будучи геологом нефти и газа по образованию, я люблю все, что связано с прошлым земли, и эта тема меня зацепила, особенно близость раскопок к моему дому», — говорит Чернега о зарождении проекта.
Два — практически в это же время она побывала на мероприятии в Пермском музее современного искусства PERMM, где музейщики обсуждали тему привлечения подростков в музей. Тогда и сложилось понимание будущего проекта.
Если подростки, особенно из глубинки, не идут в музей, то музей должен прийти к ним — в частности, к подросткам из села Острожка и села Казанка, где велись палеонтологические раскопки. «В музее PERMM у меня появилась идея, как можно использовать раскопки трогонтериевого слона для развития моей территории», — говорит Чернега.
Три — еще одно совпадение по времени. Пермский краеведческий музей провёл широкую пиар-кампанию по итогам палеонтологических экспедиций с организацией пресс-туров для пермских журналистов, передвижными выставками, презентацией «пермского» слона на городских площадках. В итоге пермяки выучили сложное название слона — «трогонтериевый» — и перестали называть его мамонтом. Слоном стали гордиться и даже ездить в места его доисторического пребывания. Это тоже дало толчок в развитии проекта. Музей продвигал историю с трогонтериевым слоном на федеральном и городском уровнях, Ирина — на районном. Совокупность информации и «родила» этот проект.
Расшевелить ребят
Проект ориентирован на детско-юношескую аудиторию сел Острожка и Казанка, цель проекта — формирование активной жизненной позиции подростков из глубинки.
Основной состав команды проекта — 20 ребят. А всего в проекте задействовано около 100 детей и подростков от 12 до 16 лет из близлежащих сел и деревень. Для многих сельских детей поездка в город проблематична, поэтому в Острожку и Казанку приезжают ученые, искусствоведы, сотрудники пермских музеев. Они привозят передвижные выставки, проводят мастер-классы, лекции, тренинги, приглашают детей к себе в город.
Польский вариант развития села Острожка
В задаче-максимум, которую поставила перед собой Ирина, — не только изменение взгляда детей на свою территорию, но и трансформация самой территории. В подтверждение своих слов Чернега рассказала о деревне Красеюв в Польше. Около 20 лет назад старая деревня умирала, единственное предприятие закрывалось, жители разъезжались, а власти районного центра планировали организовать у деревни свалку. К счастью, на месте будущей свалки палеонтологи обнаружили останки древних животных и начали раскопки, вызвав интерес не только к месту раскопок, но и науке палеонтологии в целом. Деревня не умерла, а трансформировалась в инфраструктуру научно-развлекательного парка, его ежегодно посещают около 200 тыс. туристов, которые ночуют в гостиницах и ужинают в ресторанах деревни.
«Это моя программа-максимум. Шансы у территории есть, но я пока не знаю, как это сделать, и просто привлекаю внимание к моей земле», — призналась Ирина Чернега.